Асие Халид родилась в 1993 году в Крыму. По образованию филолог (украинский и английский языки). Занимается воспитанием сына и ведет поэтический блог в Instagram, который насчитывает уже более 5 тысяч человек. Пишет на русском, украинском и крымскотатарском языках. Писать начала в 6 лет, всю школьную жизнь активно участвовала в различных конкурсах. Основными темами творчества являются человечность, доброта и мир.
«Айщеем!» – мягко протягиваю я, заходя на летнюю кухню. Она смотрит на меня с улыбкой, но взгляд все же не фокусируется на мне. Я подхожу к ней, присев рядом на корточки, и прикасаюсь губами к маленькой морщинистой руке. Поцеловав, касаюсь ею своего лба, улыбаюсь, обнимаю её. «Мен гельдим, букана, Ораза байрам хайырлы олсун!».
Она улыбается самой доброй улыбкой, но не говорит ни слова. Двери открываются, входит мой муж, мой младший дядя и дидем. Мы здороваемся, обмениваемся поцелуями и поздравлениями. Это первый байрам, на который я приехала с мужем. Дидем завязывает беседу с мужем, мой младший дядя разрезает арбуз, а я сижу рядом с моей Айщем и держу её за руку. В какой-то момент она оборачивается на меня и говорит: «Зульфие, топла сачларынъны». Ей явно не нравится, что мои волосы распущены. Я улыбаюсь, собирая волосы в пучок, и не решаюсь сказать, что я не Зульфие. Я её дочь.
Солнце наполняет комнату мягким июньским светом, беседа мужчин становится все интереснее. Я присоединяюсь к разговору, внезапно буканам меня одергивает: «Олмай, Зульфие, олмай. Геришме». Комнату наполняет молчание, мы переглядываемся в недоумении, и тут я понимаю, в чем дело. Мой муж. Если букана не узнала меня, то он для нее и подавно незнакомец. Тихим спокойным жестом она присекла моё общение с чужим для меня (по её мнению) мужчиной.
Я беру её под руку, и мы не спеша идем в её комнату. «Отур янма, къызым» говорит она мне. Что-то плохое всплывает из закромов её памяти, её глаза становятся влажными, а губы начинают дрожать. В этот момент мне хочется успокоить её, рассказать ей о том, как я её люблю, но я знаю, что это не сработает. Вместо этого я начинаю напевать старую, но такую родную «Айщем, сендеки сачлар менде олайды». Страх в её глазах сменяет озорной огонёк, и она начинает подпевать мне. В этот момент я вижу в ней озорную девочку из Ускута, такую же, как я.
