Тридцатого декабря – День Памяти моей
покойной
супруги Эминовой Рахие (03. 02. 1950 – 30. 12. 2002)
Аллах рахмет эйлесин. Азиз рухуна эль-Фатиха… Амин
***************************************************
Тропою памяти бреду я в день вчерашний,
И слезы горькие стекают по лицу.
Там снова пляшет смерть свой танец страшный,
Там жизнь любимой приближается к концу.
Который год, как нет ее со мною,
Но боль потери жжет, как и вначале,
И льются из души моей больной
Потоки нежности с потоками печали…
Эти грустные строки родились недавно. Уже девятнадцать лет накануне наступающего Нового года память возвращает меня в тот трагический двадцать девятый день декабря – последний день пребывания в этом мире моей супруги, с которой в любви и согласии было прожито без малого тридцать лет. Сегодня я хочу в этом маленьком эссе и поэтических текстах оживить ее образ для себя и для всех моих многочисленных друзей. Ведь ушедшие живы, пока мы их помним…
Иногда мои воспоминания снова приводят меня к этому дому… Это тот самый дом, к которому я подошел однажды в теплый осенний вечер с тонким серебряным полумесяцем в небе, окрашенном в цвета нежной бирюзы. Ты живешь в этом доме и учишься на первом курсе политехнического института. Вот и все, что я пока знаю о тебе. Хотя нет. Еще я знаю, что ты будущий архитектор, и у тебя нет дефицитной на то время рулонной ватманской бумаги для твоих грандиозных архитектурных проектов. Об этом сегодня утром мне сказал мой отец, вручив большой рулон и твой адрес. Твои родители дружили с моими уже давно, и, видимо, бумагу я нес тебе по их просьбе. Вот я на третьем этаже перед твоей квартирой под номером двадцать два на входной двери. До первой встречи и знакомства с тобой остается время, равное трели дверного звонка, к пуговке которого я уже протянул свою руку…
Как четки медленно перебираю годы,
Иду с конца их в самое начало
Туда – в наш первый день осенний теплый
Туда, где золото с деревьев облетало
И мы с тобой под этим листопадом
Идем. В моей руке твоя рука…
Вдвоем – нам больше ничего не надо
Мы влюблены, мы молоды, и жизнь легка
Весь Мир – Любовь Вселенная – Любовь
И мы с тобою в ней, как две песчинки
Любви сердца и души обнажив,
Соединились наши половинки.
На ветках весело щебечут птицы,
В душе и сердце музыка звенит.
А в Книге Жизни еще чисты страницы
Нам вместе их заполнить предстоит
Тройка тройки – девятка – единица – восемьдесят два…Три – три – девять – один – восемь – два… И так через каждые пять минут. Что это? Бред сумасшедшего? Три… три… девять… Небольшой перерыв и снова – тройка… тройка. Сегодня мы должны были встретиться, но у меня что-то изменилось, и я не могу приехать. Я далеко, и не знаю, где ты. Между нами стена проливного дождя. В это время ты уже должна быть дома, но тебя нет. За стеклом что-то похожее на всемирный потоп. Мое жалкое убежище – телефонная будка – трясется от порывов ветра. От невозможности узнать, где ты и что с тобой, на сердце появляется тяжесть и тревога. Завтра при встрече ты расскажешь мне, что утром ушла без зонта и пережидала ливень у одной из своих многочисленных подруг… Но это будет завтра… А сейчас – весенняя гроза, которой не видно конца, телефонная трубка в моей руке и бесконечные тройка… тройка… девятка… два… восемь… один…
По весенней улице легкой стремительной походкой движется высокий, стройный юноша с большим букетом горных тюльпанов. Он куда-то спешит, и весь его облик светится радостью. Кто это? Это я, только что вернувшийся из поездки в горы, где был на этюдах с группой молодых художников. Мне хочется скорее увидеть тебя…
А этот человек средних лет с потухшим взглядом, полным тоски и безысходности. Кто это? Это тоже я… Я в нашем опустевшем доме, в котором нет тебя, и уже никогда не будет. В доме, где еще недавно звучал твой смех и еще осталось твое тепло… Между печальным человеком и стремительным юношей с букетом тюльпанов лежит отрезок времени, протяженностью в тридцать лет…
Мы родились в один год, но ты старше меня на семьдесят дней. Твой месяц – февраль. А мой месяц – апрель. Каждый год, начиная с третьего февраля, я в шутку обращаюсь к тебе на «Вы». Так продолжается до тринадцатого апреля. В этот день я по возрасту догоняю тебя, и мы опять становимся ровесниками… Почему я вспомнил об этом сейчас? Не знаю. Видимо, потому, что пришло осознание того, что ровесниками мы уже не сможем быть никогда.
Тридцать первого декабря, после твоих похорон, в последний час уходящего года я вместе со своей бедой вышел в праздничную ночь. Из ярко освещенных окон доносилась веселая музыка, слышались смех и мелодичный звон хрустальных фужеров… Народ встречал новый две тысячи третий год… А я нес свою беду по пустынным улицам и, дав волю слезам, нанизывал на нить душевной тоски горькие строки боли и своей трагичной безысходности…
Топчут черный снег черные ботинки,
В воздухе кружатся черные снежинки.
В этот поздний час не видать прохожих.
На душе черно и на сердце тоже,
И от мыслей черных в жилах стынет кровь
Под землею черной ты, моя Любовь,
Нечем стало жить, ужас душу студит.
Нет тебя со мной… и уже не будет
Черный шар земной… черное вращенье
В черной пустоте черные виденья
Звезды в черной мгле… да и тех негусто
На душе черно, и на сердце пусто…
Эти строки родились в новогоднюю ночь. В первую мою ночь без тебя. Ночь, с которой начался отсчет моего одиночества…
С того времени прошло уже девятнадцать лет, и все эти годы я веду с тобой диалог об изменениях произошедших после твоего безвременного ухода. Рассказываю о жизни на Родине, куда мы так стремились и мечтали с тобой вернуться. И кто бы мог подумать тогда, что вместо жизни в Крыму судьба приготовила для тебя место на ташкентском кладбище «Минор», где уже покоились мои родители и наша первая дочь Лилечка. Рассказываю, как мне, с помощью Аллаха, удалось привезти в Крым наше совместное детище – серию картин «Унутма» о народной трагедии, работая над которой я постоянно советовался с тобой и считаю тебя своим полноправным соавтором. Всякий раз на многочисленных вернисажах и презентациях я сожалею о том, что тебя нет со мною рядом
…всегда со мною ты – во сне и наяву
Во мраке ночи и в сиянье дней
Ты извини меня, что я пока живу
Еще я миссии не выполнил своей
Все то, о чем мечтали мы с тобой,
Теперь один я двигаю вперед
И знаю, что наступит день такой
Все, что создали мы, увидит наш народ
Жаль, что тебя не будет в этом дне…
Как эта мысль мне сердце обжигает
Лишь ты одна всегда была опорой мне,
И как сейчас тебя мне не хватает…
Узакъ улькелерде къалгъан къабиринъ нурларгъа толсын Алла Рахмет эйлесин Азиз Рухунъа эль фатиха Амин
Рустем ЭМИН
