Малоизвестные факты из жизни и деятельности Гаспринского

13.06.201716:09

В постсоветское время в различных странах опубликованы сотни статей, разработаны и изданы десятки монографий, защищены десятки диссертаций и магистерских работ о жизни и деятельности крымского просветителя Исмаил-бея Гаспринского (1851-1914). Однако тем не менее постоянно обнаруживаются множество интересных фактов, не привлеченных еще в сферу специальных научных изысканий, могущих способствовать более полному отражению картины его гражданской, общественно-политической и творческой деятельности.

Буквально недавно увидели свет эпизоды из воспоминаний Хикмета Терлекчи – сына известного крымскотатарского лексикографа Биляла Терлекчи (1886-1965) о том, что семьи Биляла Терлекчи и Исмаила Гаспринского были в дружеских отношениях и часто навещали друг друга. В начале 1908 года  Гаспринский с намерением подготовки созыва всемирного мусульманского конгресса стал выпускать в Каире газету на арабском языке «Ан-нахда» («Возрождение»). Но вскоре его позиция, а именно критика внешней политики Великобритании, США, Франции и Германии, направленной на колониальное господство, вызвала их негодование и именно под их нажимом египетские власти после изданных трех номеров приостановили выход газеты. Но так как у Гаспринского с собой была крупная сумма денег, привезенная для издания газеты «Ан-нахда», с целью безопасности он вызывает из Стамбула 23-летнего коренастого парня Биляла Терлекчи – друга семьи и поручает ему доставить сумку с деньгами в Бахчисарай, что тот успешно исполняет1.

* * * * * * *

Оказывается, еще до выхода газеты «Терджиман» Гаспринский предпринял попытку издания на крымскотатарском языке своеобразной «Энциклопедии знаний» в своей типографии. Так как в то время в национальных школах и медресе было запрещено изучение светских наук, он намеревался издать около 50 «листков» (в объеме 1 п.л. каждый) с отдельными названиями. То есть пытался распространять научные знания о мире среди своих соотечественников. Из архивных материалов видно, что в 1882 году 9 января на имя Таврического губернатора он пишет следующую докладную записку: «В видах служения делу скорейшего просвещения татар, я убежденный, что будет весьма полезно предварительные научные и практические сведения передать им на их языке, следуя в этом случае искусному педагогу – развивать ребенка, начиная говорить с ним понятным для него образом, составил и перевел множество статей и очерков для печати, кои для доступности среди простого люда предположил издать отдельными брошюрами и листками. В издания мои войдут оригинальные и переводные статьи по различным элементарным наукам, из издаваемых народных чтений и журналов… рассказы, анекдоты, поговорки, сведения об искусствах, ремеслах… Все сведения будут приноровлены для понимания простого люда. Для сего с надлежащего разрешения, я обзавелся собственными двумя станками (один литографский) с необходимым русским и татарским шрифтом. Объявление мое о сем предприятии, напечатанное параллельно по-русски и по-татарски в форме циркулярного извещения (объявление разрешено С.-Петербургским комитетом внутренней цензуры и напечатано в типографии Академии наук) принято татарами весьма сочувственно, выразившимся во множестве письменных заявлений о доброте дела и желании получать наши сочинения и издания. Сочинения и переводы наши не долее печатного листа каждое, имея отдельные названия, будут составлять самостоятельное издание, цензурованное (!) в С.-Петербургском комитете. В течение года предполагается, если успеем, напечатать в неопределенные сроки до пятидесяти или более изданий под заглавиями «Луна», «Солнце», «День», «Школа», «Воспитание», «Земля», «Воздух», «Море», «Животные», «Растения», «Минералы», «Ремесла», «Машины» и другие. Цена каждого назначается по 8 копеек, а вся коллекция изданий будет стоить 3 рубля»2.

Популярность и полезность для края этих изданий, а также отдельного газетного издания подтверждает письменное обращение граждан на имя начальника Таврической губернии от января (?) 1882 года, которое подписано 21 жителем Крыма. В обращении говорится буквально следующее: «Его Превосходительству Господину Начальнику Таврической Губернии. Жителей-мусульман Крымского полуострова докладная записка. До сведения нашего дошло, что Бахчисарайский Городской Голова – дворянин Исмаил-мурза Гаспринский предпринимает ходатайство о разрешении на издание еженедельного литературного листка на татарском языке с целью распространения среди татар, касающихся нас распоряжений, узаконений и вообще общеполезных сведений. Так как подобное издание обещает быть весьма полезным для края, так как мы, проживая в разных частях Крыма, ежедневно видим недоразумения татар от неведения наиважнейших порядков и узаконений, то осмеливаемся покорнейше просить Ваше Превосходительство сделать надлежащее представление к высшему начальству о разрешении ходатайства г. Гаспринского ввиду многообещающей полезности для Края его предприятия». Под документом стоят следующие подписи: 1. Али-мурза Уланов, 2. Асан-мурза Уланов, 3. Мемет Муфти-заде, 4. Муртаза-мурза Уланов, 5. Шаан-Гирей Султан Чингисханов, 6. Учитель Аметша-мурза Бораганский, 7. Учитель Абдуль-Алим Халитов, 8. Учитель Абдуреим Э.Мурасов (?), 9. Учитель Муртаза Муртазаев, 10. Сеит-Ягья Челеби Эмиров, 11. Подполковник И. Муфтизаде, 12. Симферопольский купец Сеит-Халил Чубукчы, 13. Ялтинский Дерекойский хатип Аджы-Абибулла Эфенди (подпись на арабской и русской графиках), 14. Ялтинский 2-й гильдии купец Мустафа Аметов, 15. Ялтинский купеческий сын Эмир-Аметоглу, 16. Ялтинский купец Мемет Ибраимов (подпись на арабской и русской графиках), 17. Дворянин Сеит-Аппаз Челеби Эмиров, 18. Бахчисарайский мещанин Билял Ибраимович Кефели, 19. Бахчисарайский мещанин Сулейман Аджы-Зекерья (подпись на арабской и русской графиках), 20. Бахчисарайский мещанин Билял Байбуртлы (подпись на арабской и русской графиках), 21. Дворянин Ахмет-бей Болатуков (подпись на арабской и русской графиках)3.

До издания «Терджимана» Гаспринскому все же удается издать «листки» «Тонгъуч» /Первенец/ (1881), «Шафакъ» /Заря/ (1881), «Терджиман» (этот «листок» четырехстраничный небольшого формата, 1882) [не путать с газетой «Терджиман»]. Кроме этих «листков», им до периодического издания газеты «Терджиман» были изданы ряд книг: «Бахтсыз бала» /Несчастное дитя/ (пьеса, 1882), «Мираат джедит» /Новое зеркало/ (1882), «Сальнаме-и-тюркий» /Тюркский календарь/ (1882), «Бахтияр» (пьеса, 1882) и другие.

Именно эту затею, то есть ознакомление соотечественников с научными знаниями о мире, Гаспринский продолжает и позже. В 1888 году в своей газете он сообщает следующее: «Библиотека, к изданию коей приступаем с нового года, состоит из сорока маленьких книжек на татарском языке по разным отраслям знаний и практических сведений. Будет высылаться (бесплатно) выписывающим газету»4.

Нами обнаружена интересная информация, связанная с издательской деятельностью И. Гаспринского, где сам издатель говорит о том, что он начал печатать небольшие брошюры с 1879 года, то есть за 5 лет до издания газеты «Терджиман». В Государственном архиве Республики Крым хранится «Отзыв» Гаспринского на имя бахчисарайского полициймейстера от 10 декабря 1882 года, в котором Гаспринский пишет следующее: «На предписание Ваше по поводу предполагаемого мною издания листка «Терджиман», образчик коего при сем прилагаю, имею честь отозваться, что из документов представленных мной в копиях Господину Министру Внутренних Дел и из имеющихся у меня видно, что я воспитывался во 2-й Московской военной гимназии, где обучался русскому и французскому языкам, рисованию, ситуации, истории, географии, алгебре и геометрии (Свидетельство № 1277). По свидетельству Симферопольской гимназии (№ 531) удостоен по экзамену звания «Городского учителя». Состоял на государственной службе 6 лет преподавателем русского языка в разных открытых для татар училищах и за успешную службу награжден письменной благодарностью Попечителя Одесского Учебного Округа от 10-го апреля 1872 года за № 283… С 1879 года начал печатать небольшие брошюры и листки по-татарски. Каждое издание расходится до тысячи экземпляров… К участию в издании приглашены инспектора инородческих учительских семинарий и некоторые преподаватели восточных языков при высших учебных заведениях…»5.

Выше мы указали, что по поводу изучения общеобразовательных предметов в национальных школах и медресе царское правительство и ее охранка были всегда отрицательного мнения. Эти науки не допускались к изучению во всех татарских училищах. «Государственные интересы Российской империи» были направлены на то, чтобы держать инородцев в темноте и невежестве, дабы легче было управлять ими и эксплуатировать их. В феврале 1914 года в Крыму состоялось «Совещание инспекторов народных училищ крымских уездов». Комментируя «совещание инспекторов», Арслан Кричинский писал: «Инспекцию народных училищ более всего возмущало, что в этих мектебе преподаются «и такие общеобразовательные предметы, как грамматика, арифметика, геометрия, история и география». Особенно вознегодовало «совещание» по поводу обучения детей арифметике. «Курс начальной арифметики – по мнению «совещания» – не должен изучаться в мектебе, а может быть допущено лишь устное изучение первоначальному счету». Далее подлежали исключению определение продолжительности курса, производство экзаменов, отметки в журналах о переводе учеников в следующее отделение, выдача по окончании курса свидетельств и даже указание, что учение ведется по программе… (то есть налицо – И.К.) желание инспекторов дезорганизовать мектебе, ввести хаос во внутреннем распорядке школьной жизни, уничтожить юридическую силу окончания того или иного числа классов…»6.

* * * * * * *

Принцип «приближения единомышленников», подбора сторонников, вычленения свободомыслящих не поддающихся фанатизму в духовно-религиозной деятельности для Гаспринского было принципиальным. На кого можно рассчитывать, надеяться, полагаться в противостоянии с кадимистами, кого поддерживать и продвигать в карьерном росте религиозной иерархии. Гаспринским внимательно просматривались личности, стоящие у руля духовной деятельности, анализировались их характеры и потенциальные возможности конкретных действий. Его точный выбор сыграл важную и весьма значительную роль в реформировании «Зынджырлы медресе» – главного национального учебного заведения в Крыму в конце XIX века. В 1889 году при помощи всесторонней поддержки и пропаганде через печать, мудеррисом (ректором) «Зынджырлы» назначен Аджы-Абибулла Эфенди (1814-1895), который впервые в мусульманском мире кардинально реформировал образовательную деятельность в возглавляемом им медресе. Кем же был Аджы-Абибулла Эфенди Муслюм-оглу до своего назначения, как проявлялась его жизненная позиция, характер, бытовые курьезы? В ГАРК хранится интересное «Дело», связанное с слушаниями в Крымском Магометанском Духовном Правлении от 27 февраля 1890 года, связанное с Аджы-Абибуллой Эфенди (Ф.27, оп.1, т.3, д.8044). Исполняющий делами Таврического муфтия Абдулькерим Эфенди докладывает Таврическому Губернскому Правлению следующее: «В Магометанском Духовном Правлении слушали: Предписание Таврического Губернского Правления от 3-го января 1887 года за №75, при котором препровождает полученное при рапорте Ялтинского уездного исправника от 26-го декабря 1886 года № 216 дознание по жалобе поселянина дер. Дерекой Бекира Усеина-оглу на хатипа Дерекойской мечети Аджы-Абибуллу Эфендия за уклонение от исполнения служебных обязанностей, с подлинною жалобою Бекира Усеина-оглу, а равно и дознания Ялтинского кадия по этому же делу для рассмотрения в Духовном правлении согласно (ст.) 1149 и 1211 ст.XI т. ч.1 (изд.1857). Из произведенных дознаний Ялтинского уездного исправника и Ялтинского кадия видно, что хатип Дерекойской мечети Аджы-Абибулла-Эфенди без всяких уважительных со стороны своей причин отказался исполнить просьбу поселянина Бекира Усеин-оглу, приглашавшего его совершить молебствие при отправлении им в Мекку на богомолье Бедела и в то же время отправился в кофейню близ мечети, где присутствовал при карточной игре и объяснял ход игры. Из сведений Духовного правления видно, что хатип и имам дер. Дерекой Ялтинского уезда Аджы-Абибулла Эфенди Муслюм-оглу к высочайшему повелению назначен исполняющим делами мудерриса Бахчисарайской «Зынджырлы» медресе и указом Губернского правления от 20 января 1890 года уволен от должности хатипа и имама мечети дер. Дерекой. При обсуждении настоящего дела исполняющий делами Симферопольского уездного кадия объяснил, что, по мнению его, бывший хатип и имам Дерекойской мечети Аджы-Абибулла Эфенди уклонился от исполнения духовной требы за что ему следует сделать замечание и, кроме того, объяснить ему, что посещение кофеен, присутствие при игре в карты, и объяснение хода игры не прилично духовному причетнику»7.

Между тем совершивший «неприличный для духовного причетника поступок», Аджы-Абибулла Эфенди, несколько ранее обращаясь лично к Гаспринскому, задается глубокими раздумьями о нынешнем состоянии духовных училищ и необходимости кардинальных реформ в области национально-духовного образования. Он пишет: «Я погрузился в горькую думу о том плачевном состоянии, в коем находится дело нашего воспитания и обучения. Я думал о нашем «ученом» сохте (студенте) со всеми обстоятельствами его школьной жизни и застоя, но передо мной носились иные картины… Не говоря о том, что в наше время на суше и на море в час передвигаются на расстояния гораздо большие, чем в прежние времена делалось в несколько дней, не говоря о том, что в несколько часов мы получаем вести из таких далеких стран, откуда прежде и в год не доходило известие, я видел, что в новейших учебных заведениях, благодаря новейшим методам, в несколько лет дети приобретают большее познание, чем наш сохта в 16-20 лет! Я видел, что в 9-10 лет можно основательно пройти много наук и изучить несколько языков. Несчастное положение наших сохт представилось тем разительней, что лучшие годы жизни от 10 до 25 лет они теряют на изучение арабской грамматики! Не науки, господа, ибо на… науку не остается у них времени от злосчастной грамматики…»8.

Поэтому, популяризируя имя Аджы-Абибуллы и продвигая его на должность мудерриса, Гаспринский обращается к мусульманам Крыма со следующими словами: «Полагаем, что теперь право на должность мудерриса принадлежит, прежде кого-либо другого, Дерекойскому хатибу Аджы-Абибулле Эфенди, известному своими познаниями, красноречием, честным, современным направлением мыслей и трезвым взглядом на вещи – явление редкое среди нашего духовенства. Эти качества Абибуллы Эфенди дают нам надежду, что нравственная, педагогическая деятельность его принесет существенную пользу и приведет в образцовый порядок, охранив от увлечений и интриг»9.

Гаспринский не ошибся! Те реформы, которые были произведены в «Зынджырлы» медресе в годы руководства Аджы-Абибуллы Эфенди известны во всем мусульманском мире. Подарив библиотеке «Зынджырлы» медресе около 1000 (тысячи) собственных книг, Аджы-Абибулла заложил основы фундаментальной библиотеки в Бахчисарае. Кардинально был изменен учебный процесс, порядок и вся учебная документация духовного училища. Руководствуясь жизненной формулой, что мир держится на четырех вещах: справедливости сильных, знаниях ученого, пожертвованиях богатого; молитвах бедного – Аджы_Абибулла Эфенди развернул многовекторную деятельность по усовершенствованию учебного процесса. И дело заметно продвинулось, ведь  «Зынджырлы» являлось самым большим и богатым не только в Крыму, но и во всей России, которое при открытии в 1500 году было обеспечено вакуфной землей Улу-Къул, приносящей огромный ежегодный доход10. Теперь же (1890 год) после капитального ремонта и реформ «Зынджырлы» смело может «послужить образцом не только для наших других училищ, но и для таковых Бухары, Тегерана, Стамбула и Каира. Порядок, установленный почтенным мудеррисом-реформатором, при всей недиковинности для лиц знакомых со школьной дисциплиной и педагогикой, составляет для Востока крупный шаг вперед»11.

* * * * * * *

В каком окружении и в каких условиях жил и творил И. Гаспринский? Это не праздный вопрос, если поближе и повнимательнее рассмотреть документы жандармского управления, из которых видно, что каждый шаг его был под жестким полицейским наблюдением. Начальник Севастопольского Охранного Отделения 14 июля 1911 года пишет помощнику начальника Таврического Губернского Жандармского Управления: «Вследствие агентурных сведений препровожденных Вами мне от 30 июня сего года за № 7420, сообщаю Вашему Высокоблагородию, что за дворянином Исмаилом-мурзой Гаспринским Вам надлежит установить наблюдение и о времени выезда его в Константинополь мне телеграфировать. Полковник…» /подпись неразборчива/12.

Не только Гаспринский, но и все его сотрудники, домочадцы, вплоть до садовников, были под жандармским наблюдением: «Бахчисарайского полициймейстера Корсакова Начальнику Таврического Губернского Жандармского Управления от 17 апреля 1911 года. На отношение от 26 марта с.г. за № 6724. Имею честь уведомить Ваше Высокоблагородие, что владелец книжного магазина в г. Елисаветполе Мусаит-бек Юсуф-Беков в настоящее время проживает в г. Бахчисарае в квартире редактора газеты «Терджиман» Гаспринского, женат на дочери последнего и, по видимому, принимает участие в издаваемой газете «Терджиман»13.

Часто жандармы ради повышения по службе или какого-либо поощрения или денежного вознаграждения легко сочиняли небылицы. Приведем пример. Помощник начальника Таврического Жандармского Управления в Симферопольском и Перекопском уездах ротмистр Леус 9 августа 1911 года секретно доносит приставу 2-го стана Симферопольского уезда следующее: «По полученным сведениям служивший в типографии Гаспринского некто Вели-Лятиф и студент Каракаш, проживающий в Бахчисарае, в 1907-1908 годах получали несколько раз приглашение выступить в качестве ораторов в одном из садов около дер. Дуван-Кой. В саду собиралось до 50 человек рабочих, в том числе несколько женщин и курсисток. На 3-м или 4-м митинге в этом саду управляющий их задержал, при помощи стражников, названных ораторов, но женщины настойчиво просили освободить, угрожая при этом насилием, что добились своего и Вели-Лятиф и Каракаш были освобождены. Сообщая о сем, прошу навести справки и уведомить меня, насколько правдивы изложенные сведения».14 Проведший расследование согласно этому обращению пристав Павлов отвечает: «Имею честь уведомить г. помощника начальника Таврического Губернского Жандармского Управления, что при расспросах заслуживающих доверия садовладельцев и жителей деревни Дуван-Кой никто из них не мог подтвердить того обстоятельства, чтобы в 1907-1908 годах в одном из садов около дер. Дуван-Кой были устраиваемы митинги с участием женщин и случая задержания Вели-Лятиф и Каракаш совершенно не знают. /6 сентября 1911 /»15.

* * * * * * *

Жизнь и деятельность Гаспринского продолжает интенсивно изучаться педагогами и учеными. Привлекается все большее количество различных источников, в том числе интересных архивных материалов. Обнаруженные новые факты и сведения способствуют более широкому и объективному освещению не только творчества самого Гаспринского, но и более точной и объективной характеристики его времени, среды и условий в которых он жил, творил и действовал.

Использованные источники

  1. Терлекчи Б. Крымскотатарско-русский словарь. Факсимильное издание / Симферополь: Крымучпедгиз, – 538 с.
  2. ГАРК (Государственный архив Республики Крым). – Ф.26, оп. 2, д. 1595, л. 1, 2.
  3. Там же, л.
  4. Гаспринский И. Библиотека // Терджиман. – – 16 декабря.
  5. ГАРК. – Ф.26, оп.2, д.1595, лл. 18–21.
  6. Кричинский А. Очерки русской политики на окраинах. Том 2. – Баку, – С. 21–32.
  7. ГАРК. – Ф.27, оп. 1, т. 3, д. 8044, л.
  8. Гаспринский. Из Ялты. Хатип Аджы-Абибулла // Терджиман. – – 7 октября.
  9. Там же.
  10. Гаспринский И. Выбор мудерриса // Терджиман. – – 26 августа.
  11. Гаспринский И. Медресе «Зынджырлы» и его порядки // Терджиман. – – 6 ноября.
  12. ГАРК. – Ф 706, оп. 2, д. –л. 389.
  13. Там же. – л.116.
  14. Там же. – л. 606.
  15. Там же.

Исмаил Асаногълу КЕРИМ

Подписывайтесь на наши страницы в соцсетях Facebook, Вконтакте, Одноклассники, Instagram, а также на канал в Telegram и будьте в курсе самых актуальных и интересных новостей.

 

Фото аватара

Автор: Редакция Avdet

Редакция AVDET