Если говорить конкретно о театре, то это искусство синтетическое, объединяющее разные искусства и перемалывающее их в новый, иной, сплав, формирующий образные коды нации, дающий зрителю образное осознание современной мысли, идей, связь с национальными истоками, прошлой историей и будущим.
«Взлеты» спектакля «Арзы-къыз»
Итак, в далёком теперь уже 1990-м году, а точнее 15 апреля, возрождённый театр крымских татар впервые после долгого 50-летнего перерыва, открыл свой занавес спектаклем «Арзы-къыз» – «Девушка Арзы» по пьесе известного писателя и драматурга Юсуф Болата.
Автор написал свою пьесу по одноимённой крымскотатарской легенде и в соавторстве с композиторами Ягъя Шерфединовым и Ильясом Бахшишем. Эту музыкальную драму поставили режиссёр крымского украинского театра Владимир Аносов и актёр довоенного госдрамтеатра Сеитхалил Османов, который теперь выступил и в качестве художника-постановщика. Балетмейстер – Аким Джемилев. В спектакле заняты актёры довоенного театра: Айше Диттанова, Мерьем Ибраимова, Сулейман Умеров. Впервые за много лет крымскотатарская речь, льющаяся со сцены, музыка в исполнении симфонического оркестра, песни, танцы произвели на зрителя ошеломляющее впечатление. Чувства, переданные со сцены в зрительный зал, были не просто восприняты зрителем, они переполнили зрительный зал и выплеснулись на улицу. После окончания спектакля зрители ещё долго пели и танцевали перед театром….
Премьера этого спектакля стала своего рода культурным скачком, началом новой эпохи в развитии крымскотатарского театрального искусства, музыки, танца, слова и культуры в целом. Это была символическая культурная инъекция молодому возвращающемуся на родину поколению от старой гвардии деятелей искусства и культуры, которая таким образом попыталась соединить разорванные звенья исторической и культурной цепи.
С тех пор прошёл целый этап, целая эпоха – становления, развития крымскотатарского театра. Обретение в аббревиатуру статуса академического сопровождалось знаменитыми, прогремевшими на всю Европу постановками режиссёра В. Аносова, спектаклями по пьесам Шекспира и Мериме.
Но и спустя годы история прекрасной девушки Арзы, дочери бедняка Абий-агъа из села Мисхора продолжает жить в душе народа и на сцене нашего театра. Ставшие хрестоматийными герои легенды ещё не раз оживали в спектаклях разных режиссёров.
К сожалению, все эти постановки объединяет драматургически не совершенная пьеса известного, вышеупомянутого драматурга, который то ли в силу исторической и политической конъюнктуры, то ли с другим каким умыслом нарушил главный камень основания этой легенды – изменил основной конфликт.
Легенда «Арзы—къыз» – символ беззаветной любви к Родине
И с тех пор легенда «Арзы-къыз» – история о несгибаемой воле, беззаветной любви к Родине, народным истокам и традициям, песням, танцам; легенда – символ крымскотатарского миропонимания, образ народности и национального духа. «Арзы-къыз» – история о бесстрашной самоотверженно преданной дочери своего народа Арзы, одним росчерком Юсуфа Болата превратилась в частную историю одной семьи, девушки из села Мисхор, к которой сватается местный богач Бектемир. Однако Арзы влюблена в бедняка Асана. Бектемир нанимает за деньги турецкого разбойника Алибабу, который выкрал девушку и увёз её в Турцию… Женой Бектемира в результате этого она тоже не становится?
Вот так да… Зачем это всё? Просто отомстить? Есть много вопросов к автору. Будь он сейчас живой, я бы задал ему эти вопросы.
Загадка названия нового спектакля по мотивам легенды
Новая постановка истории Арзы выходит под другим авторством и названием «Эки дюльбер сувгъа кетер» … оп, и опять подмена. Из теории драмы мы знаем, что драматург или писатель, автор спектакля – режиссёр – выносят в название основное противоречие или конфликт, заложенный в пьесе, имя главного героя, суть борьбы, всё, что формирует у зрителя сверхзадачу, даёт понимание и осознание идеи произведения. В данной же постановке в название спектакля вынесена абстрактная мысль. Если легенда называется «Арзы-къыз» – «Девушка Мечта», которая мечтала о любви, а затем была увезена и продана в рабство, мечтала вернуться на Родину и вернулась. Арзы и сама была объектом мечты не одного человека, и это уже многогранный, многоуровневый образ – символ, так зачем же авторам новой инсценировки и спектакля называть спектакль абстрактно: как две красавицы по воду ходили?..
К сожалению, после просмотра спектакля так и непонятна идея автора и, соответственно, сверхзадача спектакля, которая давала бы посыл в будущее и формировала будущие поколения крымских татар, мысль о том, что где бы вы ни были, всегда стремитесь в отчий дом, как стремилась Арзы, которая, вырвавшись из дальнего, заморского заточения, всё-таки переплыв Чёрное море, вернулась к родным берегам. Ничто не сломило её веру в себя, никакая сила не смогла уничтожить в ней волю и стремление к свободе. Благодаря примеру, который даёт нам эта легендарная героиня своего народа, имя которой Арзы – Мечта, у нашего народа никто и никогда не смог отнять нашу мечту, благодаря девушке Арзы, её легенде, о гордой и несломленной нашей мечте, о русалке, которая вот уже больше сотни лет стоит на крымском взморье, напоминая нам и следующим поколениям о том, что мы всегда должны возвращаться к родным берегам. Благодаря посылу этой легенды, героине этой великолепной истории мы всё-таки вновь вернулись сюда из страшной депортации, обрели свою любимую и единственную на всём белом свете святую родину. Из этого и следует, что главное событие в этой истории – это возвращение Арзы.
Жаль, но в спектакле «Эки дюльбер сувгъа кетер» на это нет и намёка. Как и на то, что, услышав однажды легенду о мисхорской девушке Арзы, эстонский архитектор, академик Петербургской академии художеств Амандус Адамсон решил увековечить девушку и создать ее образ в бронзе. Скульптор воплотил замысел на собственные средства и установил изваяние на крымском берегу в 1907 году.
На мой взгляд, авторы не провели глубокий анализ самой легенды, народного образа, зашифрованного в данном произведении, а пошли по пути наименьшего сопротивления и коротко, не до конца просто пересказали сюжет неудачной пьесы, а не легенды. Отсюда и неустойчивость, шаткость драматической композиции. Непонятно, что является основным событием, толкнувшим развитие вашей истории? О чём вы хотели сказать зрителям? Какое главное событие? О чём ваш спектакль? А так это просто разрозненные концертные номера, без единого сквозного действия, с песнями и танцами, больше напоминающими литературно-музыкальную композицию.
Но, чтобы быть честным до конца, отмечу, что постановщику удалось воспроизвести на сцене несколько достаточно консонирующих картин, где и музыка, и свет создали атмосферу, которая стала создавать почву для фантазии, но с окончанием музыкального номера тут же исчезла. Эти единичные фрагменты подтверждают, что целостного спектакля не состоялось, а только отдельные порой вырванные из контекста лоскутки.
Во время просмотра меня всё время не покидало устойчивое ощущение того, что в постановке присутствуют примеры плагиата. Образные решения, которые уже были реализованы в других проектах и постановках и напрямую не привязанные к этой истории, явно выбиваются из общего строя этой постановки. Наверное, потому что режиссёр всё-таки не сумел органично вплести заимствованные решения в свою композицию.
Отдельная тема – атмосфера спектакля. В музыкальной драме её диктует в первую очередь музыка. Музыка композиторов Шерфединова и Бахшиша на слуху у многих крымскотатарских зрителей, особенно старшего поколения. Жаль, но в этот раз она была сыграна как современно переработанная. Что выстрелило в обратную сторону, материал утратил лиризм и особую атмосферу легенды, свою эпичность.
Способ актерского существования на сцене
Отдельно хочу остановиться на актёрских работах, способе актёрского существования на сцене и созданных образах.
«Вышли три актёра, расстелили коврик и начался спектакль…» – говаривал классик русского театра начала ХХ века Немирович-Данченко, имея в виду, что для актёра главное не декорация и не разноцветные фонари рампы. Главное в театре – это сценическое действие, в котором режиссёр реализует идею и сверхзадачу. Однако в данном спектакле в нарушение театральных традиций и систем произошёл ещё один вывих: актёры, которые должны действовать на сцене, добиваться поставленных целей, вдруг стали просто по очереди говорить свои тексты. Неясно, зачем актёры выходят на сцену, какие цели и задачи, что и чего друг от друга хотят персонажи. Конечная цель работы актёра – создание образа.
Искусство вообще и театр в частности – это, прежде всего, образ. В этом спектакле меня разочаровало совершенное отсутствие даже попытки создать образ живого человека на сцене?!
Одна из главных проблем данной постановки – способ существования актёра на сцене. Не действующего, а только выполняющего функцию говорителя слов. И опять у меня возникает вопрос: а заложил ли вообще постановщик те крупицы, зёрна образов в исполнителей, которые должны были прорасти, сформироваться, обрести реальную плоть и кровь, вырасти в образы героев легенды? Наверное, нет. Ну, вот и не получилось жизни человеческого духа.
Не увидел я и действенной основы спектакля. В чём заключается основная борьба? Ни у каждого персонажа в отдельности и ни в спектакле в целом.
Во время просмотра я искал ответа на вопрос: «Зачем Станиславский и Брехт создавали свои системы, Михаил Чехов придумывал приёмы работы над образом? Зачем всё это?», если режиссёр, как видно, не является воспитателем актёра, педагогом, кормчим, который указывает путь, следуя которому актёр создаёт образ? Кто как не режиссёр должен помочь актёру, дать ему зерно образа, из которого он на глазах у публики вырастет как образ?
Ещё один немаловажный аспект: из увиденного мной понятно, что многие вновь пришедшие в театр исполнители, к сожалению, остро нуждаются в получении базового профессионального образования. Актёр – это профессия, к которой необходимо относится серьёзно: пройти школу актёрского мастерства, взрастить в себе профессиональные качества и навыки органического пребывания на сцене, научиться мыслить образно и действовать от лица образа.
В этой связи меня волнует вопрос: почему мы теряем профессионализм и как следствие профессиональный театр! Наш академический театр – достояние народа – должен соответствовать статусу!
Мы должны раз и навсегда ответить на вопрос и очертить красную черту: академический театр – это театр профессиональный, где служат люди, чьей профессией является театр, или это любительский самодеятельный коллектив народного творчества?!
Театр – искусство синтетическое и синкретическое. Сцена – площадка, где соединяются и сопоставляются на первый взгляд не связанные между собой вещи, это место, где как через увеличительное стекло проглядывают человеческие слабости и формируются герои, сцена – это магическая коробка, в которой каждый раз с каждым новым спектаклем авторы представляют свою модель мира, устоев, отношений…
Спектакль по легенде, на мой взгляд, предполагает скрупулёзную работу по отбору и бережному использованию с целью сохранения народных традиций, обрядов и ритуалов. Каждое драматическое произведение имеет свой образный строй, свою природу чувств, свои идейно-тематические акценты, в которых происходит действие. В разных произведениях свои методы отбора и укрупнения тех или иных тематических акцентов. В спектакль можно притянуть всю историю театра за 3 000 лет! Где-то увиденное, где-то услышанное….
На мой взгляд, цель единственного в мире крымскотатарского академического театра – сохранить то, что имеем и аккуратно, не нарушая баланса, осознавая свое важное предназначение, привнести новое в национальное сценическое искусство, не выплеснув, как говорится, ребёночка вместе с водой.
Сценография и костюмы спектакля
На сцене и порог дома, и источник-фонтан, и качели, и лодка на колёсиках, также периодически опускается и поднимается интермедийный занавес из тюля. Много всего, разного, но образа спектакля из этого не получилось. Всё только единожды включается в действие, а дальше не обыгрывается, не вплетается в действие, режиссёр не попытался провести зримые образы через актёра, в результате актёры не приняли, не поверили в эту игру, как следствие для меня как для зрителя – все элементы декорации так и остались не связанными и разрозненными.
С костюмами история ещё более неоднозначная. Рубаха на Чобан Умере «на выпуск», напоминающая русского крестьянина конца XIX века. Складывается впечатление, что художник по костюмам не знает о том, что ич кольмек – нижняя рубашка – заправлялась в штаны, а сверх нее одевалась наружная рубашка, кольмек, а уж потом сверху жилетка элек.
Ночная рубаха (исподнее) навыпуск у Аби-агъа, в которой он встречает двух свах, присланных Бектемиром сватать его дочь Арзы – это, конечно, верх невежества… Нужно понимать, что рубашку навыпуск крымские татары никогда не носили. На кожаной с металлическими вставками перевязи висел джуздан – кошелек для огнива, состоящего из мосада – огнива, чакмак таша – кремния и хава – трута. Кисе прикреплялся к кушаку… необходимо более скрупулёзно анализировать хотя бы старинные фото, которыми пестрит интернет.
Невежество – наш главный враг. Художник-постановщик должна была открыть хотя бы одну книжку, которая есть по нашему костюму (автор Рославцева Л. И. Одежда крымских татар конца ХVIII начала XX вв. М. 2000). Хотелось бы напомнить театр – это зеркало, в котором отражаемся мы: я, ты, мы, наша семья, наша улица и наш город, наш народ, наша нация. Мы сегодня творим историю, которую завтра будут изучать наши потомки. Поэтому стоит очень ответственно подходить к своим профессиональным задачам: не открывать велосипедов и не думать, что именно ты являешься Христофором Колумбом, а вспомнить или почитать и узнать, что Колумб Америку уже давно открыл.
Эльмар АБЛАЕВ, режиссёр, Заслуженный работник культуры АРК, член Союза кинематографистов РФ
